Х Х Х

 

На далекой планете  Фоэлби,

Во владениях Галатеи,

Жил московский поэт Элби

И девчонка из центра – Литея.

 

Ими создан был мир подлунный

Без которого трудно жить –

Абсолютно прекрасный, безумный,

Где возможно дружить и любить.

 

Все, чего на земле не хватало

Воссоздал этот радостный край.

Приходили сюда идеалы –

В заповедный и преданный рай.

 

Неземные почти совершенства

Создавал всемогущий Солярис,

Здесь хватало тоски и блаженства,

И молчанья, и вечного «айдос».

 

А была это просто квартира

Двух красивых и честных друзей,

Для кого – то возможно кумиров,

А для них -  необычных людей.



+++

Мы вернулись сюда с поднебесья
В неурочный, но радостный час.
Королевы маразма, принцессы,
Принимайте счастливыми нас!

Бронзой тел полно синее море,
Пена вин на воздушных губах,
Мы давно убежали от горя
Легким светом в глубоких глазах.

Извиваясь как гибкие змеи,
Прикасаясь к излучинам рук,
Зреют здесь чародеи и феи
Тихих стонов и радостных мук.

Там, где волны расплеснутой тенью
Припадают к точеным ногам,
Мы поделимся с милой постелью
На минуту подаренной нам.

Извращенцы, придурки, уроды
Мы познали одно навсегда:
У великой и властной природы
Нет идей никаких, никогда! 

Х Х Х

Я знал, что звезда упала,
Я шел по безлюдному парку,
Звезда на земле  лежала…
И ей на земле было жарко!

Стиснув бедра голубых лучей,
Изогнувшись светящимся станом,
Звезда билась в постели своей
И шептала о чем-то странном.

Взгляд блуждал по небу, ища,
И безмолвно гас, воскресая,
Даже тело ее, трепеща,
Все кричало о чем – то, сгорая.

Но ни слов, ни молитв, и ни слез:
Пантомима агонии странной,
В этом вся привилегия звезд –
Умирать просто  так, напрасно. 

Х Х Х

Было сказкой рождение нашего принца:
У придворных – счастливо-годливые лица.
Принц подумал, что мир ему только лишь снится –
Но увы – эта жизнь не совсем небылица.

Стал взрослее наш принц и взошел он на трон,
Чуть дождавшись отцовских седых похорон…
Видел, как по мечу кровь течет и дымится,
И хотелось, чтоб жизнь стала вдруг небылицей.

Видел он, как вдали замок друга дымится,
И подумал тогда, что ему это снится.
И невеста пришла и сказала «прости,
Я ведь вольная птица, меня – отпусти»...

Очень странной была эта грустная сказка:
Через лет пятьдесят наступила развязка.

+++

ФЕЙЕРИНА

Фейерина – девушка из сказки,
Фейерина из моего дворца,
Где твои сверкающие глазки,
Выжегшие многие сердца.

Где волос твоих прелестный ветер,
Мягкий шорох платья и рука?..
Нет,  никто, никто на целом свете,
В красоте тебя не упрекал.

Лишь один, стремящийся куда-то
Находил всегда твой ясный след,
Но его мечте – мечте крылатой,
На земле приюта видно нет.

Потому что нет, да и не будет
Ничего, придуманного мной,
Только ветер свечи глаз задует,
Да уложит душу на покой.

+++

ХРОМОЙ  ГОМУНКУЛ
Гомункул собрал все обломки иллюзий,
закинул на спину бряцающий узел,
Пошел, окрасились кровью дороги,
По камням прошли слишком нежные ноги.

Ходячий Гомункул – великое диво.
Немного чудно, но совсем некрасиво.
Рожденный летать научился ходить.
Трагедией трудно людей рассмешить.

Но все же смеялись нелепой походке –
И только одной косолапой уродке
Привиделось, будто Гомункул летел
Над тысячей взглядов, скоплением тел.

+++

В далекой стране, в неизведанном мире
По улицам всюду бродили нагие:
Красивые, стройные, очень простые –
Такие реальные, даже живые.

Они обнимались, смеялись, шутили,
Хотели сказать, и о том говорили,
И мир был наполнен, в нем не было пусто,
Его полонили раздетые чувства.

 
+++

Мы были мятущимися и сметали,
Мы были верующими и отвергали,
На нас смотрели, как на отребье
И мы ходили порой в отрепьях.

Мы опьяняли и были пьяны,
Логичны были и были странны,
Мы обнимали девичьи станы
И уплывали в чужие страны.

И создавали тогда шедевры,
И открывали у истин двери,
Мы уходили спокойно в Вечность
Оставив людям их человечность.

+++

Мы пишем и пишем,
Не видя исхода,
Наш голос не слышен –
Он миф для народа.

Мы бьемся и бьемся
Разбитыми лбами,
А позже смеемся
Лежа пред дверями.

И пьяный разгул
В исступлении спутниц –
Мы сто Калигул
И десятки распутниц.

Но строки упрямо выводит рука.
На смену столетью приходят века,
Их тайны подвластны идущим во время,
А мы – мы уже и давно вместе с теми.

Х Х Х

Ты подобна контуру, ты подобна пыли.
Ты подобна небыли, ты подобна были.
Я тебя не знаю, я тебя не вижу –
Образ твой все ярче… и конечно ближе.

Ты приходишь бледной, ты приходишь смуглой:
Пылкою мулаткой, шведкой белокурой.
Ускользая ночью, ты исчезнешь утром –
Ты уйдешь куда-то, ты уйдешь к кому-то.

Миллионы жизней вовсе не случайны –
Люди ищут счастья и разгадок тайны…
И в дворах московских загорелись свечи!
Наступает время нашей первой встречи.

Х Х Х

А ты уйдешь… без повторенья
Течет неповторимый мир.
Сотрутся в памяти движенья
И взгляд твой обратится в дым.

И наша общая ошибка
Ко мне явилась с новизной:
Твоя вчерашняя улыбка
Сияет новой пустотой.

И снова понята пустыня,
Любовь, как ангел, умерла,
Лишь на ветру покорно стынут
Два переломанных крыла.

Х Х Х

Утраты, утраты, утраты…
Ни плакать, ни ждать, ни стонать.
На стареньких джинсах заплаты
С утра начинают кричать.

И, скорчившись, словно от боли,
Потертый цветастый лоскут
Без счастья. Без смысла, без воли
Собрался в толпе утонуть.

Обрывки восторга и мысли,
Осколки всегдашних потерь
Без воли, без счастья, без смысла
Приходят так часто теперь.

Скребутся о стекла ногтями,
Стучаться и прося впустить,
Заходят, и могут часами
О прошлом со мною грустить.

Х Х Х

Один на коралловых рифах,
Мерцая седой головой,
Сидел человек одиноко,
Спокойно следил за волной.

Он долго старался постигнуть
И море, и солнце над ним,
И небо, которое ныне
Казалось ему голубым.

И искорки маленьких копий
Вонзались из глаз в никуда:
Вдали от красивой Европы
Печально улыбка жила.

Но женщина в легкой накидке
К нему не спеша подошла
И, мягко сверкая улыбкой,
Спокойно его увела.

Х Х Х

И это может быть не все:
Идти вот так, звуча камнями.
И миг под нашими ногами
Наверное, для нас  не все.

Но уходя по переулку,
Не зная верного пути,
Я покоряюсь только звуку
И одного хочу – идти.

Х Х Х

Я проиграл… Мне не  помочь.
На Чистые пруды
Спускалась ветреная ночь,
Одетая в дожди.

Я проиграл… Мне двадцать пять –
Пора больших побед,
Пора Эльбрусы покорять,
А у меня их нет.

И ты, которая была,
Уже не для меня –
Ты растворилась, уплыла,
Тебя я разменял.

Я, как Неистовый Роланд,
Не ведаю пути;
Готовый в рай, готовый в ад
Сегодня же сойти.

Я проиграл… И нет врагов
Перед моей рукой:
Стекает с неба чья-то кровь
Синеющей рекой.

+++

 

ВЕНОК
Ты сплела венок
Из своих улыбок,
Загорелых рук
И чужих ошибок.

Из фарфора рук,
Из огня без света,
Из бессонниц, мук
И из глаз поэта.

Х Х Х

Солнце просыпалось ласково и мудро,
Солнце приходило, приносило утро,
Солнце жило в небе, как всегда святое:
Желтое, лучистое, даже золотое.

Люди просыпались, открывали двери,
Радовались солнцу без конца и цели,
Потому что солнце было золотое,
Желтое, лучистое, как всегда святое.

В полдень мир менялся и тускнели краски,
Протирались чувства, сглаживались ласки.
Люди хорошели, таяли, грубели,
Солнечные лучики к вечеру седели.

И с приходом новых, сумеречных теней
Наступало время для людских сомнений,
Наступало время для тоски-печали,
Лишь мечты о лучшем лучшие искали.

Но с приходом солнца ласково и мудро
Приходило к людям золотое утро,
Утро без сомнений, без тоски и боли,
Утро в чистом поле, утро нашей воли. 

 
+++

Уходите без крика –
Крик для тех, кто ослаб.
В хороводе из бликов
Из танцующих баб.

Уходите без стона,
Без ненужной тоски –
Вас разыщут притоны
И чужие соски.

Уходите достойно,
Не кляня никого.
Уходите спокойно –
Впереди ничего.

И такие как Пушкин,
И как вещий Хайям,
Попивайте из кружки,
Наливайте друзьям.

А рожденные вирши
Посреди мудрецов –
Мир, который все ищут,
И не знают в лицо.