О ТВОРЧЕСКОМ СЛОНЕ
Слон бы сдох. А я еще жива.
Или тенью вялые останки,
Хоботом крутя пустые банки,
По жилью мотаются едва?
Где-то за окном зеленый мир.
Птички свищут и щебечут дети.
Позади любовь. Работа. Кир...
Нет уже меня на этом свете.
Пусть я буду. Пусть я буду слон.
Даже мамонт, изо льдины вставший.
Лапы не сгибаются в поклон
Всем, на этом поприще пропавшим,
Всем утоптанным своей мечтой
Высказать себя перед бл...ми,
Пренебрегши мира красотой
И живыми, теплыми людями.
2003
ОТВЕТ НА ПИСЬМО
Тащу, что выпало. И здесь, и днесь.
Что делать, если ноша нелегка мне.
Но донесется издалече весть:
Тебе привет от мраморного камня.
Не трать на мелочи себя не мучь
Храни в себе и тишину и пламень
Найди зерно в какой ни есть из куч
И выйдет луч из мраморного камня
Он мог не быть. Но вырыли карьер
Земные особи, ища породу.
И вот он есть. И он глядит из недр
На воздух, воду
Насквозь. И он красив, как неземной.
Все отразит что подлинно и ложно.
И мы уйдем дорогою лесной
Вдоль осени. И будет все как должно:
калину пересохшую найдем:
что делать, коль за лето переспела
И даже осень не сошла дождем
Но все равно спасибо что же делать
Когда едва соткавшись рвется нить
Какая прежде не рвалась веками
И дай нам Бог судьбу благодарить
За малость:
за свиданье с этим камнем.
2003
МАЛЕНЬКИЙ РЕКВИЕМ ПО БОЛЬШОМУ СРОКУ
(Письмо Фазилю Искандеру)
Можно и без свободы прожить.
Это как жизнь при луне.
Но круглосуточный лунный свет
Ужас внушает мне.
Фазиль Искандер
"Баллада о свободе"
Вчерашний день — он был или нет — и помнить бы, да нельзя. Все отдано, что могла бы отдать — да кто же сумеет взять?
Маленький серенький городок. Сумрачный день страны. Губернатор — маленький бог. Прочие низведены. Только вчера — свободы глоток, время петь и творить. Нынче — рынка убогий лоток, только что не помри. Только вчера — виртуоз пера, слова верный слуга. Нынче — раб, говорящий прах, нынче речь о деньгах. Каждый — в щель: а сколько другой за строку обретет? Сплющился глаз, а в дверь — ни ногой, это ж открытый счет! Счет не должности , ни рубля — стоимости души. Если конъюнктурная тля… но тогда не пиши!
…Мне говорили: слушайте, мисс, нужен же компромисс. Все под богом, у всех семья, а Ваш непохожий свист… (Те, о ком пишу, мне судья, молча думала я.
Не безликая масса рабов — каждый ясен лицом. Свет уловить, передать, как бог… вспомню перед концом — как заканчивала строку и светлела лицом).
«Рынок, порнуха, нал, криминал — вот текущий заказ! Ты же пишешь свой матерьял будто в последний раз»,
«Эта старуха — в пути на тот свет — что ты возишься с ней?»
Я же знала: «старухин» свет не дан ни им ни мне.
В асфиксии нынешних дней зафиксировать свет…
Сфокусировать свет.
Маленький серенький городок. Слепок большой страны. Все перевернуто: черт и бог, роль мужа и доля жены. Можно до самых сумрачных дней солнце носить в горсти. Но если талантливей и умней — ни один не простит. Разведенка! Все еще мать — но уже не жена. В трудные дни дома подметать — все же была нужна. И думать: да не первая я, все было, да не со мной. И скрытый омут в русле ручья, и вкус воды ледяной. Но помнить все как свет и оплот, хоть нет воды ледяней. И помнить цвет осенних болот — И все говорить — луне.
Ни дню, ни солнцу, ни голосам веселых утренних птиц. Бессонным, как и моим, глазам: луне, отраженью лиц. Которых знала — живых и нет, которые все со мной. А что такое полдневный свет, блик его ледяной? И что мне зависть моих коллег — похоже, почти калек? Ведь им не знать, как живут при луне и как умирают — в снег. И как, закопан в снежной норе, все видишь отсвет луны и как над седой равниной моей в полночь звезды нежны и как умеет давать тепло свет луны или звезд и как меж мной и всей сединой вечности светит мост.
Я по нему никогда не пойду — жизнь люблю и людей. Может, кто-то скорей дундук, чем уж вовсе злодей. Эту веру в себе несу — им никто не судья. Пусть им верит собственный суд так, как верила я. Кто пытался предостеречь, кто словами ласкал — слышишь звон в ушах или речь — обернешься: оскал. Зла не помнишь, но зло как меч: не почуешь — разит…
Песенка эта все же грустней Вашей баллады, Фазиль.
Не потому что не то мастерство или не тот масштаб. Женщина, хоть и оплот всего — не платан, не каштан. Даже не цветок в борозде, плугу упавший вслед…
Был или нет он, вчерашний день… Вчерашние двадцать лет.
2002
Х Х Х
Я уйду, как умру. Утешенья отвергнув,
до предела сужая сухие глаза.
Ни одно обвинение не опровергнув,
ничего в оправданье свое не сказав.
Да, щадила судьба — ни канав, ни колдобин.
Угрожая паденьем, стелила ковры.
Обещала не жизнь — вереницу подобий,
даровала не жизнь — варианты игры.
Временами опасной до истинной жути,
но вставал неизменно прозрачный барьер:
твой двойник на экране — по духу, по сути...
Ты погиб вместе с ним — но очнулся —
в фойе.
От причастности — так далеко до причастья!
Отзвук... отсвет чьего-то огня на лице.
Нет беды — но по граммам отпущено — счастье.
Нету праведных мук — нет и света в конце.
Не поможет ни друг, ни чужие уроки
распрямиться и встретить, что ждет впереди.
Сохрани меня, Боже, от легкой дороги.
От спасающей длани меня огради.
1992
